«Извалялся»

Паломники вышли из кельи, и я присела на стульчик перед окном в келье-музее. В форточку дул освежающий ветерок, слышны были перестукивания молотков с крыши строящегося храма Иоанна Оленевского.
От усталости я задремала, облокотившись на тумбочку и положила голову на кулачок. Вздрогнув от какого-то звука, я открыла глаза и увидела такую картину: две женщины громко вскрикнув, стояли над упавшим в траву мужчиной и громко ругали его:
— Ну как ты теперь встанешь, мы тебя не осилим поднять.
— Ты нарочно, что ли это сделал? — наклонилась над ним женщина помоложе, продолжая ругать его, но как-то по-доброму,
— Вить, ну вставай, я помогу.
— Бросим мы тебя здесь и валяйся тут, — уже грозно и грубо кричала та, что постарше, — стыдоба какая, что люди подумают, пьяница какой-то валяется на дороге.
Мужчина, покатываясь из стороны в сторону, молчал, собирая на свою одежду все больше мусора.
— Смотри, ты в траве весь извалялся, как ты теперь встанешь? — приговаривала склонившаяся над ним женщина.
— Пойдем от него, пусть один валяется, пойдем к роднику, стыдоба..
— А он как же, он один не встанет, — запричитала было другая.
— Вера иди, иди с Надей, идите, мне так хорошо, я полежу здесь, подожду вас.
— Ты что, это долго, ты так и будешь валяться здесь? — опять запричитала Вера.
— Верочка, любимая, ну идите, дайте мне побыть одному, мне очень хорошо почему-то, как в детстве. Смотрю на небо, на облака, у меня сейчас ничего не болит, идите пожалуйста. Посмотри, никого вокруг нет, ну какая стыдоба?!
— Витя, ты что такое говоришь, ты что, умираешь что ли? — разрыдалась Вера (видимо жена).
— Что ты, что ты, родная моя, я вроде как оживаю, если бы мог, так и обнял бы тебя крепко-крепко.
— Чтобы косточки хрустнули? — сквозь слезы, уже улыбаясь, вставая с колен проговорила Вера, — ладно, мы пойдем, мы бегом, мы быстренько.
Я бросилась к двери, на крылечко, но где там, женщины бежали так быстро, тем более под горку, что я увидела только развевающийся кусочек юбки Нади. Женщины скрылись за сарайчиком под соломенной крышей.
Позже я узнала, что Надя — это старшая сестра Виктора, а Вера — жена этого полковника в отставке каких-то мудрёных войск, я не запомнила.
Я вернулась к окошку, чтобы посмотреть на лежавшего мужчину, но его там не было!!! Я прильнула поближе к стеклу, чтобы посмотреть во все стороны. Его нигде не было. Куда он мог так быстро деться?
Встать он, как я слышала от женщин, сам не мог, и никого вокруг не было, кто мог бы ему помочь. Перед глазами стояла только их машина «Волга», да соседские куры расхаживали по луговине. Не успела я как следует удивится, как в дверь постучали, хотя она была открыта, ради сквознячка, для проветривания. Мужчина стоял в дверях в чистом костюме и спрашивал дорогу к роднику. Я, онемевшая от удивления, только молча показала ему дорогу, махнув рукой по нужному направлению.
Потом мне рассказали вот что: этот мужчина, Виктор, полковник, лет 40-ка, вдруг заболел и никто не мог понять что и от чего. Руки у него отнимались. Красивые, сильные руки, да и сам он красавчик хоть куда. Врачи собирали консилиумы, говорили умные слова, но понять так ничего и не смогли. Пришлось уйти в отставку. Сестра Надежда только очень на него обозлилась, но из-за чего, они не открыли. Ну это их тайна, пусть тайной и останется. Но как жить дальше? Две доченьки-красавицы-студентки, как их теперь обеспечить достойно, когда руками не владеешь? Сам даже одеться не может. Только жена, очень любившая, и теперь не охладела к нему. А что он даст ей взамен? Только воспоминания?
Куда он только не обращался, вместе с Верой, конечно. Дело дошло даже до «бабушки-ворожеи», хорошо, что не успели к ней поехать. Друг Виктора «нарыл», как они выразились, в интернете сведения об Иоанне Оленевском, и последний месяц Виктор мучил всех тем, что заставлял искать в интернете все новые и новые случаи исцеления по молитвам святого старца.И вот они здесь. «Безрукий» полковник особенно запомнил рассказ друга о том, что от материнской кельи до храма мальчик, будущий святым, буквально исползал дорожку, когда еще ходить не умел. И еще кто-то рассказал Виктору, как проводя беседу о святом, экскурсовод привела в пример слова популярной песенки: «…Я готов целовать песок, по которому ты ходила…» — и сказала: » Это же как благоговейно надо относиться к этой земле, по которой ходил такой великий святой с самого детства, почти 80 лет». И вот запало в душу Виктору, что если он поклонится этой святой землице с молитвой ко старцу, то… А что «то» так и не смог объяснить ни себе, ни родным, ни нам. Вот валялся он у предполагаемого входа в храм Введенский, в котором много лет служил святой Иоанн Оленевский, и ему казалось, что болезнь отступает… а может, и не казалось. Ведь встал же он сам, и отряхнулся даже, и пошел к роднику.
А навстречу ему уже жена и сестра возвращались. Они удивились, но подумали, что кто-то помог ему встать.
— Иди, иди, не хотел с нами идти. Что ты теперь там будешь делать? — свредничала сестра, удерживая и жену Веру.
Брат, странно улыбаясь, как рассказывала сестра, пошел смиренно один. Мы сидели на крылечке, когда вдруг из-за угла показался счастливый полковник с мокрой, причесанной головой.
— Ты что, искупался? — в один голос воскликнули женщины.
— Тебе кто-нибудь помог?
— Как же ты искупался?
— А вот так! — каким-то звенящим, даже со скупой мужской слезинкой, дрожащим голосом, буквально, прокричал он, размахивая руками во все стороны, как пугало от ветра.
Все в изумлении, в ужасе, в шоке.
— Как? — воскликнула недоверчиво сестра.
— Витя, ты можешь поднять руку? — с надеждой запела-запричитала жена.
— Витя, ты сам причесался? Витенька, и одевался, и раздевался сам?
— Да, сам, сам, Верочка, — сам себе не веря, говорил Виктор, торопливо обнимая жену неуклюжими, пока еще, руками.
Вера кружилась в объятиях мужа, то обхватывая его за шею, то поворачиваясь и трогая, гладя, целуя его руки, смотрела на нас победным взглядом:
— Руки, руки, ожили, обнимают. Витя! Батюшка! Господи! — и она залилась счастливыми слезами, повторяя круги в объятиях своего любимого полковника.

Июнь 2017