Продолжаем знакомить вас дорогие братья и сестры с книгой «На святом месте: Строчки из дневника», в одноименном разделе «На святом месте» опубликовано начало данного произведения.

Автор книги — Е.М. Егорова, председатель приходского совета и ктитор храма, построенного на малой родине священноисповедника — в селе Оленевка Пензенской области.

Дом

 

Господь дал, Господь и взял,
(как угодно было Господу,
так и сделалось); да будет
имя Господне благословенно!..
Иов 1:21

Мы с мужем ровесники, и на пенсию пошли в один год (он по «горячей» сетке). Первое время занимались внучатами, а я увлеклась живописью. Дача у нас была на Барковке, хорошо там летом, но зимой нельзя жить, домик холодный. Сын решил нам купить настоящий теплый домик где-нибудь в деревне, т.к. на даче зимой редко кто жил, боязно, да и дороги заносит: ни пройти, ни проехать.

Много красивых мест вокруг Пензы: и усадьбы с готовыми домами, и земля, на которой можно самим построить, какой хочешь, домик. В общем, много времени прошло, а мы так ничего и не подобрали, потому что я искала где-нибудь поближе к церкви или, еще лучше, на святом месте.

В нашем Пензенском крае есть заветное местечко – Оленевка. Это родина святого старца Иоанна Оленевского, но церковь в селе была разрушена. И вот запало мне в сердце, что будет когда-нибудь восстановлен этот храм – колыбель святого.

Стали искать мы там домик или землю. Подходящего домика, чтобы жить, не было, а зе́мли, хоть и заросли буреломом, кому-то принадлежат. И чтоб купить такую землю, не найдешь концов.

Нашелся, наконец, домик, земли 38 соток. Смотришь на него с одной стороны: веселенький, в три окошка, настоящая русская изба. Но с другой стороны посмотришь – несчастный такой, согнулся в три погибели в поклоне к соседу, будто молит его: не губи, не губи.

Не услышали мы тогда «печальную мольбу» избушки. Купили. Думали, поднимем домкратами, подведем новый фундамент. Но нет. Потому и клонился домик, что сгнила стена, обращенная к немилосердному соседу, да и печка вся рассыпалась от сырости.

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Только потом мы поняли, почему от 38 соток осталось 33. Бедная хозяйка этого домика! Как она терпела всю жизнь от таких соседей. И нам много потерпеть пришлось, пока глава администрации не дал указание решить вопрос с выделением нового участка под строительство дома. Были на выбор предоставлены три участка. Один из них принадлежал тогдашнему главе сельской администрации, но видимо, не узаконенный, и поэтому он предложил его, чтобы спасти свое положение. Это ведь с его «согласия» так безобразничали соседи, попирая права беззащитной бабушки-хозяйки, которая продала нам домик.

А участок главы был хорош: на опушке леса, между Соловцовкой и Оленевкой.  Ухоженный, картошку там сажали. Но… те два-то… Один напротив кельи старца на улице Колончик. А второй – напротив разрушенного храма. И то и другое манило своей причастностью к святому месту.

Я рискнула выбрать участок напротив развалин храма. Рассудила так: на старости лет будет близко ходить в церковь. Уверена была, что храм, в котором молился такой почитаемый старец, обязательно восстановят. В общем, поставили сруб на Центральной улице, напротив Креста, установленного пензенскими почитателями Иоанна Оленевского несколько лет назад на развалинах Введенской церкви.

Ну, и попало же мне за такой выбор! Ругал муж, что отказалась от того участка на опушке леса, а взяла какую-то «помойку».

Но – слава Богу за всё! Сруб поставили, надо делать крышу. Бригада попалась несговорчивая. Я требую свое, а они гнут свое. Сердятся на меня, слышу, обзывают чудной старухой. Ну, и есть за что. Дом у меня крестом, вход с огорода. Почему я так навыкрутасничала, сама удивляюсь, а людям со стороны чудным кажется, особенно рабочим (им бы попроще, побыстрее сделать, да и денег побольше получить).

Задуманный дом красивый получался, стройный, пропорциональный, непростой, в общем. Да и события говорили, косвенно, правда, что дом действительно необычный.

Необычность в том, что, когда копали траншею под фундамент, произошло первое событие – нашли иконку медную Николая Чудотворца на глубине полутора метров. Я отвезла ее в город к духовному отцу. Он освятил ее и сказал: «Чудесная икона».

Потом произошло второе событие – нашли Крест напрестольный, тоже, наверное, из меди. Установили, что из разрушенного храма.

И третье событие – это когда рабочие вывели фундамент – и резко очертился крест на земле (так вот я спроектировала).

Еще рабочие рассказывали, что пришли сюда две необыкновенные женщины (думаю, необыкновенность их заключалась в том, что юбочки, наверное, на них были да платочки), и пели что-то, и цветы положили на фундамент. Сказали, что здесь будет храм. Я тогда успокоила рабочих. Убедила, что если когда и будет в Оленевке храм, то через дорогу, на месте, где стоит Крест на развалинах. Все успокоились и забыли об этом.

Вернемся, однако, к сооружению крыши. Капризничают ребята, не хотят делать по-моему. Я буквально заболела, так расстроилась, что, бросив их, ушла через сад, по задам, к тому сгорбленному домику (он так и остался за нами), в котором я ночевала, боясь быть придавленной в любую минуту.      Дорога проходила между огородами и кладбищем, на котором была батюшкина могилка. С полчаса назад прошел дождь, земля парилась. Я сняла обувь и босиком пошла по теплым лужам. Вспомнилось детство. Перекрестилась на батюшкину могилку, и стало так хорошо на душе. Я оглянулась. Между садами был виден наш строящийся дом. По карнизу, по строительным лесам передвигались рабочие. Видно было, что они делают всё-таки по-моему. Я почувствовала себя счастливой! Наступая на изумрудно-зеленую, сверкающую капельками дождя, траву, шла по обочинам дороги. Одновременно мне казалось, что я и не наступаю на траву, а как-то двигаюсь по желанию мысли, как в невесомости, что ли. Что за ощущение!!! Снова оглянулась на рабочих, с любовью переводя взгляд с одного на другого.

Что это?! Я так люблю всех и вся! Я иду или плыву, как в замедленном кино. И это никуда не уходит. Чувствую себя молодой и здоровой, но, главное, счастливой. И как-то не удивляюсь этому, как будто это так и надо. Я шла по мокрой, скользкой дороге, а будто бы по теплому шелку… И вот странно, ощущаю себя очень высокой, вижу далеко и четко.

Полевая дорожка кончилась, и я медленно поднялась на асфальтированную дорогу, боясь потерять это чудесное состояние; оно не исчезало. Мимо проходили машины, но они мне не мешали. Я плыла по-над дорогой. О-о-о! «Как прекрасен этот мир», – звучало у меня в голове. – «Господи! Слава Тебе, Господи!».

Вошла в село. Ко мне бросилась стая собак тети Жени (они всегда встречали меня, ожидая угощения). Какие хорошие собачки! Эти грязные, раненые, неухоженные собачки. Присела погладить их и…всё стало прежним.

Выпрямилась, хотела идти, так же далеко видеть, но тут вышла тетя Женя, мы о чем-то заговорили. Дальше помню смутно, по-моему, всё снова стало обычным. Как жалко было расставаться с этим… С чем расставаться? Непонятно, что это было?

…Потом я спрашивала одного мудрого человека. Он сказал, что это Господь утешил ощущением благодати за перенесенные скорби, или за предстоящие. Я подумала: «Сколько скорбей я уже перенесла, неужели еще будут?». «Эти скорби еще не скорби, скорби еще впереди», – был ответ.

Да, сколько было скорбей, искушений до того, как мы этот дом отдали под церковь, и в августе уже была первая литургия. А еще сказал этот человек, что надо молиться за того немилосердного соседа, ведь, если бы не его безчинства, не построили бы вы этот дом, и не отдали бы его под церковь, а так бы и жили рядом с ним и возились бы в огороде, как жуки навозные.

Неисповедимы пути Твои, Господи!

 

…Вот так мы построили «домик в деревне». Да такой ладненький получился. И приехали мы туда 4 декабря 2008 года «в праздник Введения с розами красными…».

И с тех пор звучало у меня в сердце: «Песнь «Аллилуя» опять зазвучит». Но как-то интуитивно, затаенно…